История с Госагропромом продолжения почти не имела. Придурка тихо уволили, но Виктор не забыл с чьей подачи это вообще случилось, и руководство агропрома лишилось всякой поддержки со стороны аналитической группы. Минсельхоз, аграрное машиностроение, всегда пожалуйста. Как госкомитет по агропромышленному комплексу — извините, встаньте в очередь. Очередь дошла? Отлично. В течение месяца-двух подготовим что-нибудь.

По этому вопросу Виктор особенно не переживал. Сельскохозяйственные кооперативы справлялись сами, колхозы с загривка которых сняли вечно недовольных секретарей райкомов, и обкомов, тоже воспряли, а когда заводы начали выпускать сельхозтехнику массовыми сериями, да плюс нарастили выпуск запасных частей вдвое, а где и втрое, производство на селе, резко прыгнуло вверх.

В этих условиях госкомитет по агропрому стал чистым анахронизмом, и его функции вполне успешно выполняли пяток разных министерств, замкнутых на Совмин, который в свою очередь, работал непосредственно с Верховным Советом.

В общем через пару месяцев Госагропром будет тихо расформирован, отправив большинство работников в другие ведомства или на пенсию. Но это лишь в октябре-ноябре. А пока, весь август Виктор готовился к визиту Никсона. Никаких особенных торжеств не планировалось, визит был «рабочим», но меры усиления службы уже были видны. На выездах в город, появились армейские заслоны, в составе танка, пары бронемашин, и взвода мотопехоты. Жили в палатках меняясь раз в неделю, чтобы не зарастать грязью. А дороги контролировали не только ГАИ на машинах, но и беспилотники, которые висели над крупными трассами передавая картинку в Центр Безопасности а начальник Госавтоинспекции, взирал на это чудо с немым вопросом «А что так можно было?». Да вертолёты в ГАИ были. Но вертолёт штука дорогая и каждый день его летать не заставишь. Денег не хватит. Да и не так много вертолётов даже в ГАИ Москвы. А в регионах их просто нет. А вот беспилотник, час полёта которого вместе с временем оператора стоил меньше пяти рублей, дело совсем другое.

Подготовка к визиту коснулась всех сторон жизни огромной Москвы, включая даже режим работы магазинов, и музеев. Время работы торговых точек было продлено до 22 часов, а культмассовых учреждений до двух часов ночи, а по желанию и далее.

Президенты должны были ехать в экстремально бронированном ЗИЛ-114, причём в кортеже, таких машин было восемь штук, и они постоянно менялись друг с другом местами, устраивая своеобразную карусель. Уничтожить такую кучу машин в любом случае сложнее чем одну. Ну и КГБ, вместе с ГРУ проводили определённую предварительную работу в виде зачистки наиболее одиозных и радикальных групп. Особо были предупреждены деятели римско-католической церкви, а с итальянцами начали демонстративные переговоры относительно возможности использования тактического ядерного оружия на территории сопредельного государства (Ватикан). Разумеется, итальянцы были категорически против, но сам факт такого обсуждения был словно ведро ледяной воды, на головы кардиналов. И в такой обстановке, они конечно же не желали даже гипотетической ситуации, когда их обвинят в причастности к любым инцидентам.

Лондонский Сити, тоже сидел тихо. У них накануне прозвучали сразу три взрыва, причём никто при этом не пострадал, хотя дома находились без хозяев и прислуги буквально считанные минуты. Но такое предупреждение было эффективнее чем гибель людей. Человека можно убить лишь однажды. А держать на крючке страха, — вечно.

Во всей этой суете, Виктор никак не был задействован. Лишь пару раз они с Брежневым и Романовым обсуждали как провести разговор с американским президентом. Даже лист требований, который ему выкатывали, сделали без участия Николаева, хотя и на основании выкладок.

А в целом подготовка к визиту шла без него, что дало Виктору время заняться ещё одним сверхважным проектом.

Договорившись о визите, он приехал в Московский институт теплотехники, где его принял сам Александр Давидович Надирадзе — ведущий конструктор СССР по грунтовым ракетным комплексам. Собственно, создатель конструкторской школы, и вообще гениальный инженер. Но Виктор приехал к нему не за ракетами. Когда все обычные манёвры и комплименты были сказаны, Виктор открыл принесённый альбом, и в раскрытом виде положил перед академиком.

— Что это? — Глаза Александра Давидовича натуральным образом полезли на лоб.

— Свалки, товарищ Надирадзе. Просто свалки. Металлы, органика, всякая химия, тяжёлая и не очень, и бытовой мусор. И таких свалок у нас… много. Но каждая свалка — это загаженная земля на несколько километров вокруг, и воздух, отравленный горящими отходами.

— А от нас-то вы что хотите? — Учёный тем не менее не отрываясь листал альбом, где во всех видах и в цвете, были запечатлены свалки бытовых отходов, Краснодар, Брест, Ленинград, Москва, Свердловск, и даже крошечный посёлок вахтовиков без названия. Везде были свалки.

— Я хочу мусоросжигающий завод. Можно, наверное, сделать газовые горелки, сжигать всю эту дрянь, а тепло утилизовать в виде отопления, или производства электричества. Такая ТЭЦ, с функцией сжигания мусора, или мусоросжигающий завод с функцией утилизации тепла. Это нужно сделать хотя бы для Москвы, и Ленинграда. А там уж как пойдёт. Если возьметесь — берусь организовать финансирование, и государственный заказ.

— Ну, тема конечно интересная. — Надирадзе, отложил альбом. — Но у меня два вопроса. Первый — почему именно к нам?

— Так кто у нас лучшие в мире горелки делает? — Виктор развёл руками. — Недаром вы институт теплотехники.

— А второй вопрос — зачем это вам. — Глаза академика внимательно посмотрели на Виктора.

— Так грязь же. Нужно прибираться в доме. А вечно заметать под коврик не хватит места даже нашей стране, с её просторами. А я хочу, чтобы вокруг были только сады, леса и дома. И никаких вонючих свалок.

Академик внимательно посмотрел на Виктора.

— Вам говорили, что вы весьма необычный юноша?

— Регулярно. — Виктор вздохнул. — Вот только результатов от того, не прибавляется. Каждое изменение реальности словно восход солнца вручную.

Надирадзе замер на несколько секунд «переваривая» метафору, и оглушительно расхохотался.

— Отлично сказано! — Он на секунду замер. — Стоп. Николаевские семинары! — Он полез куда-то в стол, и достал сшитую словно книга пачку компьютерных распечаток. Это же вы? — Он ткнул пальцем в бумаги.

— Ну, я наверное, если речь идёт о семинарах у Глушкова.

— А есть и другие? — Мгновенно спросил Надирадзе.

— Есть, как не быть. — Николаев усмехнулся. — И в Минобороны, и у меня в управлении. В Управлении по общему анализу, и у военных по общей картине перспективного поля боя.

— Ну из Минобороны материалы мне принесут. А вот Управление это уже строго ваша вотчина. Не хотите поделиться материалами?

— Э… Виктор удивлённо посмотрел на академика. — Я что-то вообще перестал что-то понимать. Как вообще могут быть интересны разговоры о перспективах кибернетики и искусственного интеллекта, общего анализа, и будущего боевых действий, кому-то кроме узких профильных специалистов?

— Ну, не прибедняйтесь. — Александр Давидович улыбнулся. — Общий анализ вообще практически нигде не преподают, а методики построения машинного интеллекта, и вообще анализ данных, это сейчас самая горячая тема. У меня в институте ваши лекции залистывают до полной нечитаемости. Благо что печатающие устройства у нас свои, так что распечатать не проблема. А каждая новая лекция разлетается по Москве, словно пирожки на вокзале. Нет-нет. Всё в пределах режимных мероприятий. Но вы же знаете, у нас каждый второй — учёный с допуском самого высокого уровня, а учёных этих — тысячи.

— Да, — задумчиво произнёс Виктор. — Фарш невозможно провернуть назад.

— Ах! — Надирадзе громко расхохотался. — Отличная шутка. Ну так. Что поделитесь?

— Поделюсь конечно. — Виктор развёл руками. — Наши комитетчики вроде записывают всё на магнитофон, а после расшифровывают в текст.