И дело тут было даже не в переработке ценнейших компонентов и возможном повторном использовании, но скорее в работе над ошибками, когда спутник разбирался до винтика чтобы понять, что именно там сломалось. Ну и не в последнюю очередь, уборка космического мусора.

Но самое ценное, что военные получили свой, совершенно независимый канал доставки грузов на орбиту. Разгонный двигатель с баком, даже не имел своей системы управления, и потому стоил вполне вменяемых денег, а остальные элементы были многоразовыми. Спирали даже снизили скорость спуска, и теплозащита горела куда менее интенсивно.

Из-за летающей словно по расписанию Спирали случился и другой казус. Ранее, космонавты получали «Героя» за один лишь факт полёта, а теперь, когда сформировалась целая эскадрилья и пилот мог побывать на орбите пару раз за неделю, это стало как-то неуместно. Поэтому Героя стали давать лишь за длительное, свыше тридцати суток пребывание на орбите, а просто сам факт первого полёта в космос, стали награждать почётным званием лётчик-космонавт, и орденом «Красная Звезда».

Но самый смешной выхлоп от всей затеи случился, когда Виктор попал на обсуждение возможного спутника наблюдения типа американского Кихола (англ. Key Hole, буквально «замочная скважина»). Вариант, предлагаемый ОКБ Королёва весил 12 тонн, и мог быть поднят только тяжёлым носителем, которые существовали лишь в постановлении ЦК. В спорах проходили дни, и когда маршалу Куликову всё это надоело, он пригласил Виктора чтобы тот помог разобраться с проблемой. И первое на что Николаев обратил внимание — вес аппаратного отсека. И ладно бы там была оптика, которая и так немало весит. Но отсек электроники в три тонны?

— А спецификацию на вот этот отсек, можно? — Виктор ткнул пальцем и один из офицеров принёс ему толстую папку со схемами, где Николаев с трудом нашёл собственно электрическую схему, на которой с удивлением обнаружил лампы.

— У вас тут лампы. — Виктор поднял взгляд на представителя КБ. — Вес электроники за счёт микросхем можно снизить в десять-двадцать раз, а энергопотребление как минимум в десять раз. Уверен и по всему комплексу такие же косяки. Из чего у вас пространственная решётка, и крепления механизмов?

— Жаропрочная сталь. — Сразу же ответил представитель.

— Почему не титан?

— Мы укладывались в бюджет…

— Товарищ генерал-лейтенант? — Виктор повернулся в сторону одного из присутствующих военачальников которые занимались космической разведкой. — Разница в десять тысяч, была бы существенной?

— При цене всего комплекса в сто миллионов? — Усмехнулся генерал. — Даже не заметили бы.

— Спасибо товарищ. — Произнёс Виктор представителю ОКБ-1. — А чем вы планировали запустить этого монстра? Насколько я знаю у нас пока нет ракет способных на подъём такого груза. Энергия пока только в чертежах, а ни Востоки ни Зениты, такие веса на геостационар не выводят. Остаётся вывод на низкую орбиту. Примерно двести-пятьсот километров. Но это, относительно короткоживущие аппараты. И сто миллионов рублей за такую игрушку мне кажется дорого.

— У нас было техзадание. — Твёрдо ответил королёвский инженер, но глаза его как-то странно вильнули.

— Скажите товарищ. — Виктор усмехнулся. Вы ведь точно знали, что спутник никто не будет запускать. И всё это просто огромная липа. Так?

— Да что вы себе позволяете…

— Я сейчас, свой властью, соберу инженерную комиссию, и предам им всю документацию по спутнику. А по результатам её работы, мы уже встретимся с представителями ОКБ, в другом месте. Например, в кабинете военного прокурора. Статейка-то нехорошая рисуется. — Виктор покачал головой. — Саботаж, измена Родине, может ещё чего найдут. Что-ж, товарищ. Вы нам очень помогли в выявлении врагов и предателей. — Виктор поднялся. — Спасибо. Остальная часть совещания пройдёт без вас.

Когда бледный словно смерть инженер вылетел из совещательной комнаты, Виктор оглядел присутствующих.

— Ну, товарищи. Не нужно унывать. Сделаем вам спутник наблюдения. Только попроще, и где-то даже получше.

Виктор подтянул к себе стопку бумаги.

— Перво-наперво, размеры линз. Собственно, нужны самые крупные, которые можно будет затолкать в нашу Спираль. Ну или для такого дела, чуть увеличить грузовой отсек. Затем модульность. Сделаем спутник разборным. Оптика и камера в одном блоке, электроника и всё другое, тоже отдельно в отсоединяемых модулях. Предусмотреть возможность монтажа прямо на орбите, чтобы легко и удобно соединялось, и также разъединялось. Можно, и даже нужно предусмотреть двигатели коррекции и ориентации, чтобы можно было поднимать — опускать орбиту, и обязательно заправку, и замену двигателей тоже, прямо там на орбите. За пять-десять рейсов поднимем все компоненты Спиралями, смонтируем и будет вам инструмент для наблюдения. А думаю к ноябрю семьдесят шестого, выйдет постановление о начале работ над куда более вместительным кораблём многоразового использования с грузовым отсеком в тридцать тонн. Кстати, и самолёты подрастут по грузоподъёмности, и можно будет построить что-то вроде Спирали, но с большей полезной нагрузкой. Думаю, полезной нагрузки в размере пяти тонн будет достаточно для решения большинства задач военного ведомства.

— А кто сделает? — Поднял голову один из генералов.

— Да кто угодно. — Виктор пожал плечами. И Решетнёвцы и у Лавочкина. Главное, что у Глушкова уже есть полупроводниковые матрицы высокого разрешения. Это значит, можно будет получать фото очень высокого качества прямо в реальном времени. Это всё очень хорошие новости. А плохая состоит в том, что таких вот спутников нам нужно штук пять. И значит, их все нужно делать с высочайшей надёжностью и ремонтопригодностью, чтобы не разорить бюджет.

Глава 15

Национальный вопрос, затёртый на время под сукно кулуарных обсуждений, временами вырывался на поверхность, громкими статьями в Правде, Известиях и других газет, где, то ратовали за «ленинский подход», то за какую-то невнятную «справедливость»… Зачастили в Москву представители союзных республик, которые с одной стороны пытались починить деньгопровод из Москвы, а с другой, выбить новые экономические поблажки.

В этих условиях созыв совместного Пленума Верховного Совета, Совета Национальностей и Политбюро был для всех заинтересованных сторон, словно звук гонга, приглашавшего к схватке.

На Пленуме собрали всех, кто так или иначе был заинтересован в решении вопроса. Глав республик, министров, представителей национальных партий и даже журналистов центральных газет и телевидения, поскольку всё транслировалось в прямом эфире.

Выступали вразнобой. Главы республик и республиканских партий обвиняли руководство СССР в отходе от ленинских принципов национальной политики, заодно плакались на тему тяжёлого материального положения, и напоминали о славном боевом прошлом.

Леонид Ильич слушал весь этот бред с каменным выражением лица, временами листая какие-то бумаги. И только Виктор знал, что Ильич листает его, Николаевский предположительный сценарий всего мероприятия, доводы националов и контрдоводы подкреплённые статистикой, и возле каждой статистической справки — короткая строчка откуда взяты данные, как в научном труде.