Ближе к полудню в контору прибежал Эдгель — взмыленный, встрепанный. Он приказал, чтобы Меррель после обеда пришла к нему в опочивальню, заранее приготовившись к сексу. Ибо он не любит грязи. Меррель только поклонилась и вздохнула — все, как обычно.

Бедная Наста… Меррель научила ее, как сделать так, чтобы девушку не задевало то, что делают с ее телом грязные жестокие самцы. Как уйти из себя и смотреть на происходящее со стороны. Но похоже — Наста ничего не поняла. Или поняла, но все-таки думает, что это Меррель какая-то неправильная, не умеющая жить дурочка. А ей, такой красивой, белокожей, длинноногой богине будет уготована другая судьба. Как в сказках — в нее влюбится сын господина, а то и сам господин, сделает своей любимой наложницей, она родит от него сына, и станет полноправной хозяйкой в доме. Но это лишь душещипательные романы для глупеньких дам, не знающих жизни. Действительность гораздо жестче и злее, чем придумки сказочников, не подозревающих о настоящей жизни, которой живут десятки тысяч, а то и миллионы женщин этого мира. И скоро Насте придется в этом убедиться на собственном горьком опыте. И что после этого останется о ее света и юности — знают только боги.

Глава 7

Меррель не стала есть. Она знала, что перед ЭТИМ лучше не наедаться. Будет еще хуже. Она сходила в душ, сделала то, что надо, и сидела за столом, готовя отчет по продаже последней партии рабов, когда за ней прибежала кухонная девчонка, рабыня Орга — маленькая, шустрая девчушка, купленная Эдгелем у ее родителей по случаю неурожая. Они продавали трех детей из одиннадцати, но Эдгель купил только одну. Она не была красивой, и фигурой не отличалась, но мордашка ее мила, и ему показалось забавным вырастить дома нечто вроде смешной обезьянки. Ну и кому-то ведь надо работать на кухне? А десятилетняя девочка вполне способна таскать ведра с водой и мыть полы. В рабских загонах всегда хватает работы.

— Госпожа Меррель! Хозяин вызывает тебя к себе в спальню! — запыхавшись выдала Орга — Скорее! Он сказал, что порвет меня пополам, если я медленно к тебе прибегу!

Меррель легонько кивнула, чтобы показать — «услышала!», сложила бумаги в сейф, и пошла к дверям. Голова Орги тут же исчезла, а по коридору послышался дробный топот шустрых ног. Она и правда забавна, эта девочка. Когда-то и Меррель была такой же юной, как она…

Когда рабыня вошла в спальню, Эдгель сидел на широком кожаном диване, привалившись спиной к его спинке. Чресла мужчины покрывало широкое полотенце. Меррель не мешкая прошла к хозяину, и опустившись на колени между его ног, потянула полотенце с бедер. Но Эдгель ее удержал:

— Погоди! Вначале разденься. У тебя, надеюсь, сейчас нет красок?

«Красок» не было, но вообще-то вопрос Меррель слегка удивил. Хозяин не раз брал ее как всех женщин, спереди, но чаще всего предпочитал сзади, как мальчика. И сегодня он ее предупредил, чтобы она подготовилась. Значит, хочет взять сзади. Так зачем тогда вопрос про месячные? Если не собирается воспользоваться тем отверстием? Впрочем, это не рабское дело — спрашивать о намерениях хозяина. Она должна делать то, что он говорит.

Меррель разделась донага, постояла перед хозяином, оглаживая себя по груди, по бедрам, трогая себя между ног — Эдгель любил, чтобы она так делала. С его слов — «товар любит, чтобы его показали!». С годами он становился все менее возбудимым, и это его злило. А объяснял свою слабость тем, что Меррель плохо его возбуждает, совершенно не старается.

К слову сказать, с другими женщинами у него и вовсе не получалось. И опять же — виновата была Меррель, ибо: «Проклятая колдунья нарочно лишает его силы! Потому он к ней так и прикипел, гадине!».

И снова Меррель устроилось у него между ног. Сорвала полотенце, и скоро голова ее заработала ритмично и поступательно.

Но…ничего не получалось. Эдгель сидел задумчивый, глядел в пространство, а его мужское достоинство как висело, так и продолжало висеть, хотя Меррель и старалась вовсю, помогая себе руками. И похоже что дело шло к трепке — он обязательно выместит на ней свою неудачу.

— Мерзавка! — Эдгель перегнулся через голову Меррель и сильно хлопнул ей по заду, оставив на нем красный отпечаток пятерни — Совсем разучилась работать! Ожирела! Расслабилась! Разленилась!

— Господин — Меррель была как всегда холодна и бесстрастна — Может вы будете думать о сексе, а не о чем-то другом? Я стараюсь изо всех сил… (и она снова занялась делом, доказывая верность своих слов)

— Так это я виноват, дура?! Я?! — Эдгель толкнул Меррель в плечо, и его член с громким чмоканьем, почти как пробка из бутылки, выскочил у нее изо рта. Девушка отлетела к столу и ударилась головой о его ножку, да так, что искры посыпались из глаз. На секунду в глазах потемнело, а когда темные мушки рассеялись, Меррель увидела, что хозяин смотрит на нее без злости, даже с каким-то сочувствием. Что очень удивило рабыню. Она не привыкла к тому, чтобы он проявлял к ней хоть малейшую жалость. Может с годами и этот монстр становится мягче? В отличие от тех, кого он всю жизнь терзает…

— Встань — то ли попросил, то ли приказал работорговец — Посмотри на стол. Видишь там…эту одежду? Надень ее. Нет, нет — вначале панталоны. Да не это! Панталоны — это вон то, с шнурками! Да, да — это панталоны! Надевай их!

— Господин… — Меррель с сомнением посмотрела на ту штуку, что держала в руках — Это разве панталоны? Как это надевать? Как носить?

— Сказано тебе — надевай, идиотка! — рассердился Эдгель — Говорю тебе, это панталоны! Вон тот лоскуток прикрывает щелку и лобок, эта веревочка между булок! Давай! Надевай!

Меррель покрутила в руках странное изделие швейников, примерилась, как оно должно на ней сидеть, и одну за другой вставила ноги в «петли». Потом натянула это сооружение на себя. Ощущение было странным. И наверное все-таки неприятным. Лучше бы она как обычно была без панталонов — и проветривает, и заднюю дырочку ничего не трет. Откуда он взял эту дурацкую штуку?!

И вдруг до Меррель дошло, будто в голове что-то щелкнуло. Наста! Это ее вещи! То-то они такие странные! Как и она сама.

— Ну-ка, покажись…покрутись, да! Походи передо мной! Ну?!

Меррель пошла вдоль дивана, и взгляд хозяина сопровождал ее, пока она не вернулась назад, на место. Потом Меррель покрутилась вокруг оси, и Эдгель с досадой сказал:

— Великоваты. На ней они не так сидели. На ней они почти не видны. А у тебя лоскут чуть не до пупа достает!. Ладно…потом мы тебе их подкоротим. И еще сошьем! Будешь всегда в них ходить!

Меррель не подала виду, что ей очень не понравились обещания хозяина. Лучше бы она ходила вообще без панталонов, а одевала их только когда идут месячные. Так ведь полезнее для здоровья.

— Мне раздеться, господин? — спросила девушка, краем глаза заметив, что член Эдгеля уже в боевой готовности, и кстати — без всяких усилий с ее стороны. Смешно. Понадобилось только лишь показать этот лоскуток ткани, и…мужчина готов к сексу? Мда…в этом есть что-то колдовское

— Нет! Наоборот — оденься! — и Эдгель указал на куски ткани, лежащие на столе.

Меррель взяла их в руки, примерилась…штаны, наподобие очень длинных панталонов, и…нагрудный жилет, похожий на те, которые носят рабыни. Только ткань все та же — тянущаяся, упругая, невиданная.

Девушка натянула панталоны, поправила — они сидели как влитые. Эти штаны-панталоны растягивались, и похоже что их могут носить люди почти любой комплекции. Только вот длина…вряд ли эти штаны спускались ниже щиколоток. Но Меррель решила проблему, закатав их чуть повыше. Ну а с жилетом вообще не было никаких проблем. Грудь у Насты конечно же пошире, чем у Меррель, но не настолько, чтобы жилет собрался морщинами.

— И туфли! Да, да — вон те, яркие! — скомандовал Эдгель, указывая под стол. Меррель нагнулась и вытащила странные, невероятно красивые, яркие туфли…такого размера, что ей на миг стало смешно. Они были раза в два больше размером, чем могло подойти Меррель.