— Нет конечно. Но мы сейчас тратим впустую, фактически жжём ресурсы на то что совсем не нужно. Сколько стоит поддерживать армию и соцстраны, сколько мы оставляем в Африке и сколько нам обойдутся тысяча ракет среднего радиуса? Ну вот представьте себе. Началась война. Они ответили, мы им прислали… а что армия? Зачем им идти куда-то маршем захватывая радиоактивные земли? И будут офицеры метаться, пытаясь спасти в этом аду свои семьи. Не лучше ли, эти средства потратить на что-то более осмысленное? Противоракетную оборону, те же ракеты грунтового базирования, подводные лодки повышенной скрытности, и сверхмощные термоядерные заряды. Приплыла лодка, сбросила груз, уплыла километров за тысячу, да подорвала заряд. И радиоактивная волна смыла нахрен все города на побережье на глубину в триста — пятьсот километров. Ну и одновременно поднимать сельское хозяйство. Ведь по сути нам немного нужно. Свой хлеб, своё мясо, одежда, свои дома и тепло в них. Если это будет, ни одна западная скотина не будет нас шантажировать прекращением поставок зерна [57] . Вот только чуть ослабили удавку, и кооперативы завалили рынки фруктами, овощами и мясом. Цены уже ниже на двадцать процентов чем в прошлом году, и пока повыше чем в магазинах, но уже не сильно. И даже государственная торговля принимает мясо и продукты на реализацию.

— Да, подгадил нам Никитка с ликвидацией кооперативов, и приусадебных хозяйств. — Брежнев кивнул.

— А с торговлей ресурсами, всё относительно просто. Можно строить газо и нефтепроводы, можно строить танкеры и газовозы… Но вот чего делать не следует, так это торговать за доллары. Пусть приезжают к нам, покупают за свои доллары рубли и на рубли берут газ и нефть. Что это значит? Это значит, что появится спрос на нашу внутреннюю валюту. И курс доллара будет определяться конкретным спросом наших ведомств на валюту в рамках их лимитов. Если на доллары есть что нужного купить — они их будут брать ну а нет так нет. А постоянные долларовые интервенции будут опускать курс доллара вниз. Нефти, газа, угля и других ресурсов на планете не становится больше. В следующем году цена на нефть взлетит в три — пять раз. А в конце века, нефть будет стоить сто долларов за бочку. И в моей истории, СССР ввалил на рынок столько нефти, что обвалил это повышение. Торопились заработать побольше валюты. А что покупали на валюту? В основном товары народного потребления. Только к середине восьмидесятых спохватились и стали покупать не товары, а заводы для их производства.

Кстати, наверное, можно было бы разрешить покупать и продавать гражданам валюту. Везде в мире это разрешено и нигде не привело к краху государства. Ну вот что сделает наш человек, обменяв рубли на доллары? Сложит их в копилочку. А те, кто получили кучу рублей, они что с ними будут делать? Закупать какие-то товары и вывозить на Запад. Но и нам хорошо, потому что в качестве средства накопления будут не рубли, которые обязаны принимать в любом магазине, а доллары, которые ещё как-то нужно суметь использовать. Например, поехать туда, и привезти что-то.

— Так и разведём у себя спекулянтов…

— А таможня у нас зачем? А финконтроль? Но мне вот что интересно. Люди зарабатывают деньги возя отсюда — туда какие-то товары, и привозя что-то обратно. А нельзя чтобы этим занималось государство? Системно, серьёзно и плотно? Чтобы не к спекулянтам за магнитофоном, новой гитарой и джинсами, а в магазин? Чем у нас вообще занимается Внешторг, кроме как продаёт наши ресурсы оптом, и обеспечивает своих сотрудников импортными радостями? Те же джинсы можно закупать по дешёвке миллионами штук в Индии и Италии. Хотя лучше шить их здесь в России. Ничего сложного в этом нет, равно как и в выпуске ткани для них. Не штаны покроя «здравствуй пенсия» а нормальную одежду. Нет модельеров? Купите выкройки. А то в наших магазинах настолько всё уныло, что хочется удавиться.

И вот это тоже пропаганда. Заходим в любой импортный магазин и что видим? Горы дешёвых, ярких и удобных тряпок. Заходим в наш? Серо, голо и уныло, словно всё это шилось в местах лишения свободы.

Пропаганда — это не песни про то, как хорошо жить в нашей стране. Это прежде всего наши магазины, вид наших городов, наши магазины, и наши дети. Сытые, ухоженные, и хорошо одетые. А откуда на это взять деньги, если мы кормим толпу африканских бездельников, и ещё большую толпу бездельников европейских? Мы жжём наши материальные ресурсы покупая их так называемую любовь, словно не замечая, что они в лучшем случае плевать на нас хотели. Через несколько лет, католики выберут Римским Папой Кароля Войтылу, он приедет в Польшу, и вся страна во мгновение ока забудет про коммунизм, и будет миллионами выстраиваться вдоль дорог, чтобы поприветствовать своего Папу. Из всех стран, по отношению к нам честно вели себя кубинцы, и примерно треть восточных немцев.

— Так они же все сразу уйдут под американцев? — Возразил Брежнев.

— Я не спрашиваю, правильно ли то, что мы покупаем лояльность будущих предателей. Мне интересно другое. И вот они рванут под крыло западной цивилизации. И что? Будут ближе к нашим границам? Так Финляндия и так в ста пятидесяти километрах от Ленинграда, а от Таллина до Хельсинки семьдесят. Придвинут свои ракеты? Тоже не вижу проблем. Мы можем вполне развернуть ракеты средней дальности в нужном количестве на нужном удалении от границ. В итоге нам нужна лишь спутниковая группировка предупреждения о ядерном ударе, мощная противовоздушная и противоракетная оборона, что возможно создать на базе вычислительных комплексов, и инфраструктура ответного удара. Собственно, всё. Если мы не собираемся захватывать чужие территории, то нам этого хватит для обеспечения мира.

Виктор давно ушёл, а Брежнев всё сидел в кресле, курил, и смотрел в окно, за которым шёл снег.

— Уже, наверное, ляжет до весны. — Произнёс он, услышав шаги за спиной.

— Да, Леонид Ильич. Пора уж. — Цуканов положил на стол расшифровку стенограммы беседы с Николаевым.

— Сам что думаешь?

Цуканов помедлил.

— Звучит логично и стройно. Но нужно уточнять. По обороне, думаю связаться с парочкой генералов. Есть у меня такие. Люди проверенные, врать не будут. По внешней торговле, я тут не спец, но тоже есть кого подтянуть для консультации. По соцстранам, это уж точно не мой уровень, но могу посоветовать провести тайный опрос средствами разведки о настроениях в обществе. А по магазинам и вещам, наверное, решится, когда заработают швейные кооперативы. Но частично, проблему можно снять, опять-таки закупая товары в странах, где развито швейное производство. Индии, Китае, Вьетнаме, и тому подобных.

— А про вообще?

— Про вообще… — Георгий Эммануилович усмехнулся. — Леонид Ильич, мы же с вами сто раз заходили в магазины. И продуктовые, и вещевые. Видели, что там продаётся. Да и про настроения в «братских» странах знаем. Всё знали. Знали, но… не посчитали важным? Не могу сказать. Трудно предположить от чего развалится мост, а сил на капитальный ремонт всего — пока нет. Значит нужно заняться критическими участками. А как их разглядеть? Только по факту, когда они станут причиной разрушения всей конструкции.

Молчал Брежнев долго.

— Мы обычно разговариваем с американцами часов в шесть?

— Так точно, Леонид Ильич. — Цуканов кивнул.

— Давай, согласуй звонок. Хочу услышать, что по поводу нападения на Героя Советского Союза думает американский президент.

Специалисты КГБ и ГРУ, выпотрошили американцев до самого донышка, и даже поскребли по нему, в надежде что что-нибудь вывалится, но в итоге, их словно побитых собак, сначала выставили на публичном суде по делу попытки убийства Героя Советского Союза Виктора Николаева, что реально всколыхнуло общество так, что охрану вокруг суда пришлось выставлять в два слоя. А после суда, отправили на спецзону в Мордовию, и только после просьбы президента Никсона они были помилованы и посажены на борт летевший в США.