Вряд ли дилетант вроде меня сможет протянуть в горах дольше, с провизией или без.
Сунув напоследок в сумку смену одежды, пузырёк с мылом и сухое масло для волос, я выбралась наружу. Солнце уже клонилось к закату – надо же, целый день потратила… Значит, Тейт теперь в трёх сутках пути от Лагона. Одна надежда на Шекки: летает химера гораздо быстрее, чем передвигается самый мобильный отряд магов. В любом случае, нельзя терять время – во всех смыслах.
Нервно сглотнув, я подошла к рыжему айру и села перед ним, скрестив ноги: во‑первых, именно такая поза считается здесь подходящей для задушевной беседы, а во‑вторых, мне так легче сконцентрироваться на эмпатии. А он открыл один прозрачный глаз – и отвернулся, бессмысленно уставившись на линию горизонта.
– Шекки, – позвала я негромко, тщательно отслеживая реакцию. И – почти мгновенно ощутила слабый отклик. О, нет, неразумные биороботы так на своё имя не реагируют. – Мне нужно найти Тейта. И помочь можешь только ты.
Химера не шевельнулась, но на затылке у неё встопорщились мелкие твёрдые перья. Будем считать, что это хороший признак.
– Мы с тобой никогда не летали вдвоём, – тщательно формулируя мысленные образы, продолжила я. Первое правило эмпата – если ты способен воспринять движения чужого сознания, то и оно может тебя ощутить. И даже понять, если очень-очень повезёт. – И я не знаю, что держит тебя рядом с Тейтом. Но в одном уверена: ты желаешь ему добра. И он тебе тоже… А сейчас Тейт в опасности.
Стоило мне договорить и, готова поклясться, та тень разума Шекки, которую я сумела почувствовать, отчётливо окрасилась насмешкой… или сарказмом?
Поразительно.
Как там шутила кузина Лоран? Где сарказм, там и интеллект, только шрах ты с носителем того интеллекта полюбовно договоришься? Что ж, попробую опровергнуть её теорему. День у меня сегодня начался с Лао – а потому хорошо подходит для сказочных подвигов.
– Да, знаю, – улыбнулась я и машинально протянула руку, чтоб погладить тёплый бок химеры. – Тейт и опасность – практически синонимы. Он не особенно задумывается о рисках… Но у него действительно проблемы. Произошла кошмарная ошибка – и я виновата не меньше него, может, и больше. А он взял и удрал на край света, навстречу всем бедам, какие есть, только бы не успеть остановиться и задуматься. И я его понимаю. Сама бы убежала с радостью, но не могу. Голова на плечах мешает.
Шекки издал странный гортанный звук и заинтересованно скосил прозрачный глаз; я отразилась, как в выпуклом зеркале – искажённо, смешно и жутковато одновременно.
– Мне нужно к нему. Очень нужно, правда, – тихо произнесла я, вкладывая всю свою страсть, боль и тоску – то, что было надёжно запрятано в тёмных подвалах сознания. – Отвези меня к нему. Пожалуйста. Я прошу тебя, как… как друга.
Глаза Шекки резко потемнели; отражённое солнце дробилось в них и пылало, точно появилось сразу с десяток огненных зрачков. А потом он встал, потянулся, подскочил к спуску в дом – и встряхнулся, как собака, облитая из шланга. Пёрышки-чешуйки хлынули дождём и равномерно распределились над зияющей дырой входа, словно роса на паутине. А потом вся эта неземная красота мигнула – и исчезла.
Вместе с входом.
Если не ошибаюсь, Шекки демонстративно запер дверь на замок, сунул ключ в карман и теперь ждёт у такси, нетерпеливо притопывая. Весьма точная метафора, кстати – за тем исключением, что химера и есть «такси».
– Спасибо, – улыбнулась я – и влезла в седло. На то место, которое раньше занимал Тейт. – Ну, что, полетели?
И Шекки взмыл в небо, стремительно и беззвучно. И подумалось, что хорошо бы в такие моменты иметь не одно, а два сердца: первое станет сжиматься от ужаса, трепетать от восторга, дрожать от предвкушения и заниматься прочей мистической ерундой, а второе – выполнять примитивные физиологические функции.
А иначе и сдохнуть недолго.
Наверное, это было бы страшно красиво и пафосно – на столь возвышенной ноте покинуть Лагон. Но мне, разумеется, просто не могло так повезти. Пока Шекки по плавной спирали поднимался выше и выше, постепенно приближаясь к невидимому своду над долиной, я раскинула купол на всю ширину – километров на пять, если быть точной. Рассеянный до предела, он скорее напоминал сеть птицелова, чем обычное рабочее пространство эмпата. Присутствие кого-то опытного, вроде Соула или Лиоры, не засечёшь, но зато менее искушённых визитёров почувствуешь издали. А сильные чувства уловить ещё легче – например, страсть, как вон в той симпатичной рощице, бурное веселье под землёй, в мастерской, или агрессию…
Ох. Знакомых рассеянный купол тоже цепляет замечательно.
Орса – и впрямь какая-то ходячая беда. Как её до сих пор не пристукнули-то, с таким потрясающим везением?
– Шекки, прости, – виновато прикоснулась я к шее химеры. – Нам придётся спуститься. Вон туда, к холму.
Возражений не последовало. Шекки послушно нырнул ко дну долины; видимо, если посчитал, что раз уж взял на себя обязательства помогать мне, то будет нечестно увиливать по мелочам. И лишь у самой земли он решил то ли преподать урок неопытной наезднице, то ли отдать дань привычкам Тейта – и, заложив безумную мёртвую петлю, буквально рухнул на вершину холма – с такой силой, что дёрн брызнул в стороны дождём.
Впрочем, вышло эффектно – а мне дешёвые, но зрелищные жесты в данный момент были только на руку. По крайней мере, внимание к себе я сразу привлекла.
У подножья холма, в ложбине, просто и со вкусом подсвеченной ревущим пламенем, собралась знакомая компания: главный мститель – «подпалённый» А-Сэй, его подружка – заклинательница тварей, её сестра-испепелитель и молчун с задатками пиромана-садиста, который и устроил дивную иллюминацию. Не хватало только женщины-лидера, созидающей совершенство, а жаль. Кажется, в прошлый раз она единственная правильно расшифровала прозрачные намёки Гу Худамы и сообразила, что Орса теперь под защитой ребят из мастерской Таппы – не за какие-то особые заслуги, просто за компанию со мной. Увы, остальным то ли не хватило мозгов, то ли обидчивость пересилила доводы разума. И теперь Орса попала в крупные неприятности – если ты одна против четверых, значительно более сильных, то скалься не скалься, а трёпки не избежать…
Если, разумеется, с неба вдруг не свалится одуревший от собственной смелости эмпат, полный добрых намерений.
– Не люблю насилия, – скромно сообщила я. Голос меня подвёл, но не сомневаюсь, что те, внизу, расслышали каждое слово. – Поэтому мы не будем драться. Орса, иди сюда, живо.
Девчонка дёрнулась было, но А-Сэй обернулся и рыкнул:
– А ну, рвань! – и она снова брякнулась на колени.
По лицу у неё стекала кровь и капала с кончика носа – выглядело это жутко и смешно одновременно.
– Патовая ситуация, – пробормотала я. Женщина-испепелительница вздрогнула – похоже, приняла незнакомые слова за заклинания. В общении с другими путаницы давно не возникало благодаря куполу, использовать который уже вошло у меня в привычку. Но тратить силы на то, чтобы объяснить значение неизвестного слова врагу – как-то глупо. Обойдутся. – Ладно, попробуем снова. Орса, иди сюда. А ты успокойся! – рявкнула я на А-Сэя прежде, чем он успел рот открыть, и подкрепила императив мощным эмпатическим импульсом.
– Смелая какая, – оскалилась скуластая мстительница – та, что училась у мастеров тварей. – Думаешь, справишься?
Склон холма пошёл трещинами, и в разрывах дёрна блеснула чешуя. Земля шевелилась, точно дышала, неровно и нервно. Сколько там тварей? Одна, две, десяток?
Шекки затвердел, как камень, и ощутимо потеплел. Внутри него зародилась вибрация, которая постепенно нарастала…
«Спокойно, – произнесла я мысленно. – Я их тоже вижу».
А вслух сказала:
– Справлюсь. Два аргумента. Во-первых, у меня сегодня крылья. Не знаю, что там у вас за айры, но они вряд ли сравнятся с творением мастера Оро-Ича, поэтому если вы откажетесь цивилизованно разговаривать, то я просто поднимусь на пару километров. Поверьте, для меня никакой разницы нет, откуда атаковать… А во‑вторых, я недавно приняла очень важное решение.